Онтокритика: от основ до мастерства

   Ранее я предложил разделять тексты для описания реальности и тексты для замещения реальности (https://ontocritic.org/blog/archives/2473). Человек, однако, живёт не одним текстами, а комплексом «слово и дело индивидово (нераздельно, то бишь)». Про вариации этой связки много и многими написано, я же решил воспользоваться онтологией конструктора трансактного анализа Эрика Берна, из которой беру концепты «игра» и «деятельность» с его описаниями.

   Э.Берн противопоставляет эти два типа поведения, по сути дела (каламбур нечаянный получается, из-за ограниченности словаря), на основании реально делаемого, а не словесно коммуницируемого. Критерии чисто онтокритические. Берновские дефиниции я сознательно не цитирую из источника, поскольку мне важна своя интерпретация. «Деятельность» по Э.Берну, в самом общем и достаточном для меня смысле, — это однозначное соответствие между материализованным в тексте намерением/желанием/проектом/планом/договором/и т.п.  — и  реальным поведением участников диалога, релевантно материализующими пункты сказанного или написанного (статья Ю.Лотмана про договор и «вручение себя» — https://evolkov.net/conflict/contract/Lotman.Yu.Contract.&.handing.of.self.html). «Игра» по Э.Берну, в самом общем и достаточном для меня смысле, — это несовпадение, несоответствие между буквальным содержанием текста и фактическим поведением его автора (авторов).

   Логично напрашивается следующий инженерный шаг: деятельность связываем с описанием реальности (и vice versa), а игру — с  замещением (подменой, заменой) реальности (и vice versa). Э.Берн не имел в виду спортивные игры (которые как раз деятельности в его типологии) и «честные» игры всех видов искусств и досугового времяпрепровождения, а пытался акцентировать специфический тип игр — «игры в деятельность» как псевдодеятельность. Этот человеческий феномен был открыт, описан и нещадно осмеян очень давно и многократно, но до сих пор только в некоторых определённых формах, как в том же трансактном анализе, анализирующем только межличностную коммуникацию и только в узком спектре аспектов.

   Онтокритический фундаментальный подход к деятельности и игре как способам взаимодействия с реальностью, точнее, как к способам организации коммуникации человека с самим собой и с другими по «поводу» реальности, позволяет, как мне представляется, ставить к любому моменту и к любой ситуации человеческой практики и коммуникации ставить вопросы: «Это деятельность или игра (игра в преодоление зависимости, кейс)? Что тут деятельность, а что — игра? Сколько тут деятельности, а сколько — игры?» Контуры рентгеновского снимка под урановыми лучами таких вопросов — это  зрелище не для слабонервных и наивных.

   «Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт». Этот гениальный тезис капитана Врунгеля можно ставить слоганом онтокритики, хотя и с двумя томами комментариев и примечаний. Э.Берн, строго говоря, концептуализирует и другие виды коммуникации, например, ритуалы и времяпрепровождение, но фундаментально-онтологически человек реально работает на изменение реальности (инженерит реальность — и физическую, и социальную) только в деятельности или в манипулятивной игре (инженерии индивидо- и социореальностей).

   Пропаганда и пиар — чистой воды «плохие игры» по Э.Берну, их и нужно объяснять в этом качестве как по механизму, так и по содержанию. Трансактный анализ может замечательно дополнить и освежить антипропагандистскую критику.