Религия как сделано-верие: 02. Пролог: Притча продолжается

Религия как сделано-верие: 02. Пролог: Притча продолжается

Притча продолжается

   Произошло нечто необычное. В то время как многие игровые группы распадаются, пока входящие в них дети ещё маленькие, эта группа продолжила своё существование и в юношеском возрасте. Игра с куклами прекратилась — на некоторое время — но дети оставались друзьями и часто занимались обычными подростковыми делами (торгово-развлекательные центры, музыка и т.д.). Иногда дети с теплотой погружались в воспоминания об играх, в которые они обычно играли с Этер, Аулом и остальными, но куклы в основном были забыты и оставались на чердаке дома Джона.

   Нечто важное, впрочем, однажды вернуло тех кукол обратно.

   Родители Джона разводились, и он переезжал с матерью в маленькую квартиру. Он не мог часто видеться с отцом, и не был уверен, хотел ли этого. Его отец изменял его матери — или так подозревала его мама, но не могла доказать, — а поскольку у отца было больше денег и лучшие адвокаты, было ясно, что Джону и его матери придётся довольствоваться меньшим, чем они привыкли. Ему было стыдно в школе. Его оценки страдали, потому что трудно учиться, когда родители кричат друг на друга. Несмотря на весь этот стресс, единственными людьми, к которым он мог бы обратиться, были друзья из детской игровой группы.

   Хотя друзья утешали его, они вызывали беспокойство по-своему. Они встречались как группа, что вызывало разочарование, потому что он влюблялся в Клео. Он не говорил ей и не думал, что она заметила. Или делала вид, что не заметила, потому что встречалась с Рэнди из класса годом старше, который никому из других друзей не нравился.

   Джон уже нервничал, когда однажды пришёл домой и услышал, как его родители кричат ??друг на друга более злобно, чем обычно. Они ссорились из-за того, как разделить мебель и другие предметы домашнего обихода. Джон пытался вмешаться, чтобы заставить их вести себя более мирно, но его отец взорвался.

   «Джон, иди и убери тех кукол на чердаке, пока я их не выкинул!»

   «Папа, не кричи на меня».

   «Заткнись! Я по горло сыт болтовнёй с тобой!»

   Джон поднялся на чердак в слезах.

   Но произошло нечто странное. Луч солнечного света проникал через маленькое треугольное чердачное окно, освещая парящие в воздухе частицы пыли. Джон внезапно почувствовал себя одновременно и приободрённым, и спокойным, как будто присутствие кукол вернуло его в то время, когда он не был напуган или обеспокоен. Кричащие голоса внизу постепенно затихли. Всё было тихо. И он внезапно почувствовал, будто успокаивающий голос обращался к нему, говоря: «Ты не один». Это ощущение было настолько сильным, что он оглянулся, чтобы посмотреть, нет ли там кого-нибудь, но всё, что он увидел, были коробки по углам, которые выглядели смутными и призрачными в тени.

   Но когда он снова посмотрел на луч солнца, содрогнулся и упал на колени. Там, в луче солнца, посреди пыльного ковра, лицом к нему стояла кукла, изображавшая Заллу, держащая в руке маленькую палочку, словно готовясь метнуть молнию, чтобы поразить двух людей, которые делали жизнь Джона такой паршивой. И Джон осознал, будто снова услышал тот голос: «Ты не одинок». На мгновение возникло ощущение, что этот мир предназначен быть хорошим.

   Потом этот момент прошёл.

   Было ли это событие сверхъестественным? Джон не помнил, видел ли куклу, когда вошёл на чердак; выглядело так, будто Залла просто появился. И хотя на каком-то уровне он думал, что кукла, изображающая Заллу, должно быть, стояла там с последнего раза, когда они с друзьями играли в детстве, присутствие этой куклы ощущалось в высшей степени соответствующим для того момента, когда он оказался там, будто это не было случайностью. Поэтому с трепетом и неким новым ощущением цели он взял куклу Залла, положил молнию/палку в карман и прижал эту куклу к сердцу. Затем он упаковал её в коробку, в которой хранились другие куклы, и отнёс их всех вниз, где его родители перестали ссориться.12

   Джон первым обратился к Клео, чтобы рассказать, что случилось, и о том голосе. Она сказала, что, возможно, это было некое видение или сверхъестественное явление, и уговорила Джона рассказать Мише и Кевину. Джон, также по настоянию Клео, снова начал играть с куклой, воплощавшей Заллу, иногда просто ради развлечения, а иногда в попытке воссоздать именно тот самый момент на чердаке. Когда они с матерью приехали в новую квартиру, первое, что он сделал, — вырезал треугольник из куска картона и повесил его над окном своей спальни, чтобы луч света, как на том чердаке, появлялся бы на полу. После школы он пристраивал Заллу в луч света и ждал возвращения «того» голоса; иногда он чувствовал дрожь, будто этот голос был с ним, а иногда нет. Он понимал, что такая игра необычна для подростка, но всегда чувствовал себя лучше, когда делал это.

   Когда Джон рассказал Мише и Кевину, они воодушевились. Оба почувствовали, что время, которое они провели вместе, играя в своём тенистом месте под игровой конструкцией, было каким-то особенным временем счастья. Оба хотели воссоздать то время и чувствовали, что их куклы в значительной мере были с этим связаны. Кевин даже задавался вопросом вслух, содержат ли истории, придуманные ими в детстве, скрытые уроки, которые можно было бы использовать, чтобы жить лучше и сделать мир лучше. Действительно ли история «Аул и лев» имела некий более глубокий смысл? Как можно было бы это узнать?

   Когда они обсуждали всё это однажды, Клео сделала захватывающее предложение: им следует возвращаться в их особое место раз в неделю и играть с кукольными персонажами, чтобы узнать, что те персонажи будут делать — посмотреть, появятся ли какие-нибудь сообщения. Все замерли; это было странное предложение. Но затем все по очереди согласились попробовать. Джон пытался вести себя спокойно, но чувствовал себя взволнованным.

   Группа решила встретиться на священном месте на той детской площадке в понедельник в полночь, после того как их родители уснут. Джон принёс им всех кукол, чтобы они могли поиграть, а также принёс блокнот, который Клео и Кевин подарили ему на день рождения много лет назад, так как тот тоже был в одной из коробок, которые отец заставил его убрать. Их план заключался в том, чтобы просто играть, а Джон должен был бы записывать приходящее ему в голову, пока Залла, Хиргин, Этер, Аул и Призрак вершили свои дела и разыгрывали сюжетные линии. Первое, что они сделали, прежде чем начать игру, — перестроили огромный дворец Заллы (песчаный замок) в честь события-откровения Джона, которое вернуло их на это место.

   Сначала они играли эпизодически, как в детстве. Но они были уверены, что те события, которые им удалось создать, имели более глубокое значение — настолько, что они постановили, что следует эти обстоятельства разыгрывать каждую неделю, чтобы показать, что было важно для их группы. Смысловые значения этих важных событий записывал Джон, хотя и другие помогали. Было много дискуссий (иногда аргументированных выступлений) о том, что означали конкретные события. Джон также регистрировал другие сюжетные линии, которые казались важными и интересными, чтобы у них была официальная запись того, что говорили и делали персонажи кукол. Он выслушивал всех, чтобы получить помощь в интерпретации этих событий, — но особенно Клео.

   Через несколько недель они привыкли к некоему шаблону. Они начали с ремонта большого дворца Заллы. Затем они разыгрывали три события: те основные события, которые возникли в ходе их пьесы, и те, во время которых Джон ощущал возвращение «того» голоса.

   Во-первых, Залла и Хиргин держатся за руки на вершине дворца Заллы. Это означает Любовь.

   Во-вторых, Призрак берёт с собой молнию как некое послание справедливости от Заллы и летит вниз с вершины дворца Заллы в мир/на игровую площадку. Это означает Истину.

   В-третьих, Аул и Этер бросают свои мечи. Это означает Мир.

   После ритуального разыгрывания этих трёх событий игра традиционно продолжалась обычно с увлечением. И со временем группа стала называть себя The Playground (Игровая площадка).

   Группа Playground (Игровая площадка) медленно разрасталась. Как основатели рассказывали заслуживающим доверия друзьям, число постоянных посетителей выросло примерно до дюжины в течение нескольких месяцев. Успех группы во многом был обусловлен её Тремя Принципами, приверженность которым и определяла саму группу, даже когда принципы эти «воодушевляли их», как они обычно говорили, в их жизни. Эти Три Принципа были

  1. Ты не одинок.
  2. Любовь, Истина и Мир — дары свыше.
  3. Как бы плохо ни было, ты всегда можешь сюда вернуться.

   Эти принципы были привлекательны для подростков, когда они проходили через беспокойные переходные периоды в своей жизни. Первое было посланием основателю Джону от Заллы. Второе обусловлено теми действиями, которые были показаны группе, когда она только (заново)начинала. Третье — это гарантия того, что The Playground (игровая площадка) всегда будет на месте для тех, кто предан.

   Как подобные принципы, так и сверхъестественные существа и ритуалы оставались привлекательными для членов группы, даже когда они стали взрослыми.

   Основатель Джон и Основательница Клео в конечном итоге поженились и учредили небольшие сообщества группы «Playground» в нескольких городах. Основатель Джон воспользовался пожертвованиями членов группы «Playground», чтобы прокормиться, пока он писал «Book of Powers» («Книга всемогущих»), которая содержала те истории, уроки и принципы, которые пришли к ним как к группе. Всемогущие — это термин, который четыре основателя в конечном итоге выбрали для сверхъестественных существ Заллы, Хиргин, Этер, Аула и Призрака. Основатель Кевин и Основатель Миша внимательно прочитали черновики Джона и придумали обширные комментарии к ним, но его самым важным тестовым слушателем (тот, кому впервые рассказывают идеи или соображения для их оценки) была Основательница Клео, которая была как придирчивой, так и оказывающей поддержку. Коллективно — путём использования предложений, обсуждений, более подробной игры и аргументации — они работали над тем, как представить конкретное смысловое наполнение первоначального видения Джона на чердаке и его последующих переживаний таким образом, чтобы это оказало наибольшее влияние на последователей и потенциальных участников. Они решили, например, записать, что основатель Джон был полностью уверен, что кукла, изображающая Заллу, не стояла там, когда он впервые вошёл на чердак (толкование, с которым Джон неохотно согласился13). Кроме того, хотя основатель Джон первоначально сказал, что сомневается, был ли голос, который он «слышал», собственным голосом Заллы или просто голосом, связанным с Заллой, сама группа в конечном итоге решила отождествить этот голос с Заллой для целей их книги14. Таким образом, «Книга всемогущих» была неким коллективным предприятием, хотя Основатель Джон считался единственным автором и идеологом.

   По мере того, как группа «Игровая площадка» («The Playground») росла, общины появлялись по всей стране в тренажёрных залах YMCA (Ассоциация молодых христиан, некоммерческая общественная организация в Америке, удовлетворяющая потребности в медицинских и социальных услугах), в гостиных, в арендованных церковных помещениях, в театрах чёрных ящиков (пространство для представлений, обычно квадратная комната с чёрными стенами и ровным полом) в выходные дни и на школьных игровых площадках. Большинство групп были мирными и готовыми прийти на помощь, но те, которые настаивали, чтобы разыгрывать всё только на настоящих школьных игровых площадках (никакие другие места действия не допускались!), стали известны как «Фундаментальная игровая площадка» («The Fundamental Playground»). К сожалению, эта ветвь начала делать тревожные вещи. Они, как правило, пользовались освящёнными игровыми площадками даже после того, как школьные округа приказывали им уйти, а иногда их группы даже дрались с полицейскими, которых посылали, чтобы их выдворить, — яростно бросая песок в сотрудников полиции. Те, кто совершал насилие или страдал от него ради Фундаментального дела, как они его называли, провозглашались «вознесёнными». И огромные песчаные замки продолжали появляться на освящённых игровых площадках ещё долго после того, как фундаменталистов вынуждали уйти. Самое тревожное было в том, что некоторые члены фундаменталистских групп были пойманы за разрушением громоотводов на «вражеских» зданиях в попытке вызвать гнев Заллы, действие, которое, как они считали, было разрешено «истинным» и «строгим» толкованием «Книги всемогущих». Тем не менее, как указано, большинство общин «Игровой площадки» были далеко не такими экстремальными, хотя отдельные члены групп сильно различались по уровню своей симпатии к фундаменталистам.

   Джон теперь уже старый. Но у него всё ещё есть его оригинальная кукла, изображающая Заллу, копии которой появляются в каждом здании, в котором «играют» общины основного направления «Игровой площадки» («Playground») во многих городах. И где бы он ни жил — он и Клео продолжают переезжать из города в город — в каждом новом доме или квартире он находит какую-нибудь комнату, через которую пробиваются солнечные лучи. Он всё ещё вырезает тот или иной вариант треугольника из картона или дерева каждый раз, чтобы поместить Заллу с его молнией в луч солнечного света один раз в день. Если повезёт, он сможет почувствовать присутствие голоса, говорящего ему: «Ты не одинок».

О чём эта книга

   Эта книга о широком классе психологических состояний, называемых «верованиями», а также о связи между «верованиями» (различных видов) и воображением (воображёнными представлениями). В своё время мы перейдём от акцента на таких когнитивных элементах к более эмоционально нагруженным и ценностно-ориентированным компонентам религиозной психологии: в частности, к групповой идентичности и священным ценностям.

   Я начал с этой притчи, потому что она принимает во внимание некую концептуальную возможность, как мыслить о религиозных верованиях, которая в значительной степени упускается из виду в современной философии сознания и когнитивной науке. Грубо говоря, возможность эта такова: многие религиозные верования являются фантазиями того рода, которые управляют игрой (спектаклем) сделано-верия, хотя и являются вымыслами, становящимися основными для идентичности религиозного субъекта и направляющими символические действия, выражающие священные ценности. Я считаю, что эта концептуальная перспектива на самом деле описывает многие так называемые религиозные верования в умах реальных людей по всему миру.15 Если это верно, то последствия являются далеко идущими.

   Этот класс «верований», с моей точки зрения, не такой единнообразный, как многоречиво предполагают многие философы (отсюда моё частое использование пугающих цитат). В подобной вариативности, однако, есть глубокие и интересные закономерности (паттерны?), и один из способов описать конкретную цель этой книги — это попытка сформулировать эти закономерности и поместить их в более широкую, систематическую теорию когнитивных аттитьюдов — ментальных состояний, представляющих, каким является или мог бы быть мир или какая-то его часть. Является ли, например, «верование» типичной представительницы группы «Игровая площадка» («Playground»), что Залла бросает молнию, тем же самым ментальным состоянием, что и её «верование», что молния — это электрический разряд? Ожидается ли, что оно получит ту же самую обработку в её сознании? Я считаю это маловероятным, а существующие несовпадения не могут быть полностью объяснены с точки зрения различий в содержании; скорее, два «верования» сосуществуют в разноплановых слоях (different map layers) в сознании конкретного члена группы, которые взаимодействуют интересным образом. И к разноплановым слоям привязаны разные аттитьюды. Если я прав в этом, и если психологические процессы, проиллюстрированные в той притче, имеют веские основания, то мы в долгу перед эпистемологией, психологией, когнитивной нейронаукой, антропологией, религиоведением и историей — не говоря уже о публичном дискурсе — чтобы найти конкретные линии разлома в категории «верование» и сформулировать их.

   Если выразить эти положения более формально, то вот два моих основных тезиса, которые будут подробнее разъяснены по мере продвижения вперёд:

   Тезис о различаемых аттитьюдах: опытно-уверенные верования и религиозные доверчиво-уверованные верования и существуют, и являются различными когнитивными аттитьюдами (это два разных способа обработки идей).

   Тезис о воображении: религиозная доверчивая уверованность отличается от опытно-уверованного верования во многом теми же фундаментальными способами, что и воображение вымышленностей. Под «воображением вымышленностей» я подразумеваю когнитивный аттитьюд, лежащий в основе игры понарошку.16

   Подобно тому, как в психологических процессах, лежащих в основе действий понарошку в первой части притчи, имелась в наличии некая двухплановая когнитивная структура, несмешение и непрерывное отслеживание реальности, так и в психологических процессах, лежащих в основе конкретных религиозных действий во второй части, имелась двухплановая когнитивная структура, несмешение и непрерывное отслеживание реальности: со временем воображение вымышленностей трансформировалось в религиозную доверчивую уверованность, оставаясь при этом отличным от опытно-уверенного верования. Просто спросите: были ли те пластиковые фигурки куклами для игры или идолами для поклонения? Они явно были и тем, и другим. Эта притча, таким образом, иллюстрирует преемственность между воображением вымышленностей и религиозной доверчивой уверованностью максимально наглядно. Но если я прав — а это утверждение покажется многим радикальным — двухплановые когнитивные структуры характерны не только для тех конкретных практикующих религиозных умов из нашей притчи; они также характерны для многих (а может быть, и для большинства) религиозных умов реальных людей по всему миру. Опытно-уверенные верования о китах и религиозные доверчиво-уверованные верования о том, как пророк по имени Иона провел три дня внутри одного из них, получают систематически разные способы психологической обработки — различия, которые, опять же, нельзя объяснить исключительно ссылкой на различия в содержании. Таким образом, ещё одним важным отклонением от большинства исследований религиозных «верований» является смещение фокуса с содержания этих верований на аттитьюд выбранного отношения к ним: чёткое понимание этого упускаемого из виду аспекта прольёт свет на то, как, почему и в какой степени религиозная практика является игрой понарошку.

   Ничто из этого не означает, что нет никаких различий между просто воображаемым и религиозным доверчиво-уверованным. Как я доказываю в Главе 6, религиозное доверчиво-уверованное играет заметные роли в формировании групповой идентичности людей; вместе с этим, религиозное доверчиво-уверованное связывает системы священных ценностей людей с силами в мире, которые таким образом считаются неприкосновенными в том смысле, который я объясняю в Главе 7. Всё это, однако, согласуется с тем фактом, что религиозное доверчиво-уверованное сильно отличается от опытно-уверенного верования, и гораздо больше похоже на воображаемое в своей когнитивной динамике. Религиозное доверчиво-уверованное, если говорить очень грубо, — это воображаемое плюс групповая идентичность и священное ценностное.17

   Моя основная работа — теоретическая. Тем не менее, та теория, которую я разрабатываю, ограничена текущими эмпирическими фактическим данными (каковы бы они ни были18) и призвана, в свою очередь, способствовать дальнейшему эмпирическому исследованию — которое затем мотивирует пересмотр данной теории и так далее. Более того, наш взгляд на конкретный класс явлений, составляющих наш предмет изучения, будет меняться по мере развития этой теории, как обычно бывает в исследовательских программах, описывающих природные явления.19 Религия, в любом случае, является многогранной категорией, как любит напоминать Паскаль Буайе.20 Следовательно, насколько широко будет распространять своё влияние моя теория — это открытый эмпирический вопрос; было бы глупо судить о частных случаях до того, как будут получены подробные данные. Применимо ли моё представление о религиозном доверчиво-уверованном веровании, например, равным образом к консервативным католикам в Испании и к поклонникам тотемных животных в Амазонии? Мы не узнаем этого, не поняв сначала данную теорию и не применив её тщательно к собранным фактическим данным. Мы, однако, не можем даже правильно ставить подобные вопросы без своего рода устранения неоднозначности понятия «верование», предлагаемого моей теорией. Другими словами, моя цель заключается не в том, чтобы утверждать, будто любое психическое состояние в мире, которое можно до определения в теории (дотеоретически) назвать религиозным «верованием», соответствует моей характеристике религиозного доверчиво-уверованного. Моя цель, скорее, в том, чтобы предоставить конкретные выразительные возможности для выявления и объяснения важных различий там, где различия существуют. Скоро мы увидим, что эта цель сама по себе приводит к поразительным результатам.

Один комментарий на ««Религия как сделано-верие: 02. Пролог: Притча продолжается»»

  1. Религия как сделано-верие: 01. Пролог — Онтокритика: от основ до мастерства

    […] Притча продолжается […]

Добавить комментарий

This site uses Akismet to reduce spam. Learn how your comment data is processed.